Главная
Flicker-I
От составителя Flicker-IIВыражаем особую благодарность Раздел I. Волшебные уловки экрана (избранные страницы дневника киноклуба) Раздел II
Барановская Е. Невеста Франкенштейна - аполлоническая игрушка, «кукла для любви» и «тревожная муза» Джеймса Уэйла Раздел IIIАртюхов Е. «Господин оформитель» и «Невеста Франкенштейна» Барановская Е. Cтрижка бубикопф: от смерти-в-кино к смерти кинематографа Суворкин Р. «Стрелочник» Й. Стеллинга (20.05.06) Миронова Н. Символика «Стрелочника» Сорокина Т. Apr. 15th, 2006 10:51 pm «Дикарь» Марлона Брандо Хроменко Я. «Кристальная жестокость» Робера Брессона Фомин М. «Halloween»: безумный Пьеро Джона Карпентера - чистильщика Крузман М. Ребёнок и кукла «среди серых камней» (В. Короленко и Кира Муратова) Воропаев А. Семь смертных грехов от Дэвида Финчера, или Формула идеального noir - триллера Клещенко А. Босхиана Даррена Аронофски («Фонтан» как сад наслаждений и никакой математики) Горпенюк Р. «Призрак оперы» как ещё один образец куртуазной Любви belle epoque Барановская Е., Горпенюк Р. Луис Бунюэль - творец идеального объекта для созерцания (образ «дневной красавицы» Северины - Денёв) Мелякова Н. Под бледным огоньком прицела Квасюк Н., Барановская Е. Паскаль Киньяр - обладатель золотой ветви («Учёной музыки недостаёт нашим желаньям») Квасюк Н., Дубченко С., Барановская Е. Кинематографическая эксплуатация «милой Джейн» Киселёва М. Трилогия Юрия Норштейна Воронцова А. «И внешний мир убывает…» (Р. М. Рильке): Встреча с Вендерсом, или Одухотворение буквы Черташ А. Джокер - карта козырная Дзюмин Д. Экранизация как текстопорождение: художественная мифология Эдгара По в фильме Федерико Феллини «Тоби Даммит» (фрагменты) Раздел IV. Цитатник Раздел V. Кинематограф в русской поэзии серебряного века Вместо затемнения КиноБлог |
Мелякова Н.Под бледным огоньком прицела
Папа как-то сказал, что в кино он плакал два раза: когда моя бабушка, его мама, пела песню в «Белорусском вокзале» и когда тонул в лаве Терминатор во втором фильме. И. Ургант [Из интервью журналу «Premiere» в 2002 г.] Губернатор-терминатор бросил все силы на борьбу с лесными пожарами… [из новостной передачи 2008 г.] По легенде, идея фильма приснилась Джеймсу Кэмерону: в 1981 году после окончания работы над своим первым крупным проектом «Пираньи-2» он заболел лихорадкой. В бреду режиссёр увидел человека с красным глазом, преследовавшего девушку.
«Терминатор» был своеобразным первопроходцем заморского кинематографа в «перестроечную» эпоху. Этот бесстрастный киборг с красным оком, не моргнув, проломил барьеры, отделявшие «совковое» сознание от остального мира. И вот, наши старшие братья и сёстры уже бредили войной людей и машин, коллекционировали наклейки с «железным Арни», играли в стальных киллеров, воинов Духа и бесстрашных девиц, переполненные энергией чужой культуры. Убежище людей будущего – смесь ужаса и стремления выжить. В неровных отблесках пламени – сгорбленные силуэты в лохмотьях. Две маленькие девочки прижались друг к другу и смотрят на огонь, полыхающий в остатках телевизора. Другая малютка стреляет из воображаемого пистолета: уже – боец. Повсюду надрывные рыдания, кашель – признаки старости, болезни человечества. Кто заселит новые времена? Детки, уткнувшиеся в горячий полыхающий экран – эрзац домашнего очага? Или воины в рубище? Предвестием времён, когда дома заменят убежища, становится заброшенный бункер, где Сара и Риз прячутся от погони. В предрассветной жемчужной мгле мир кажется сколком рая: чистые бледные камни, глубокая зелень дерев, тишина. И вдруг – лай собак: далёкий, как из страшного сна, сна о будущем, в котором собаки спасают людей. Лай предупреждает, что надо опять бежать, гибель рая близка. Энтони Бёрджесс в своём романе «Заводной апельсин» исследует проблему превращения живого человека в машину, игрушку с заводом. Человек, лишённый права выбора, – существо иного порядка. Оно функционирует на основе алгоритма: каждое своевольное движение причиняет тяжкие физические муки. «Юность не вечна, о да. И потом, в юности ты всего лишь вроде как животное, что ли. Нет, даже не животное, а скорее какая-нибудь игрушка, что продаются на каждом углу, – вроде как жестяной человечек с пружиной внутри, которого ключиком снаружи заведёшь – др-др-др, и он пошёл вроде как сам по себе, блин. Но ходит он только по прямой и на всякие вещи натыкается – бац, бац, к тому же если уж он пошёл, то остановиться ни за что не может. В юности каждый из нас похож на такую маленькую заводную штучку». В романе Бёрджесса герою приходится пройти через тяжёлые испытания, чтобы вернуть себе свободу выбора. Терминатор тоже оказывается в роли заводной игрушки, которая бежит по своей траектории, выполняя заложенную в электронный мозг задачу. Он теряет запчасти, горит, ломается, но до последней минуты преследует свою цель. Во второй части фильма происходит «перерождение» механизма, он приобретает всё больше человеческих черт: учится новому (и это не функции, а «чувства»), стареет. Терминатор очеловечивается. Заменяя маленькому Джону Коннору отца, робот настолько вживается в роль, что мы забываем о его стальной, смертоносной сущности. Впервые видим морщинки вокруг глаз «Шварца», чувствуем боль, когда его зашивают после очередного сражения. Терминатор вроде старшего божества, так и не побеждённого младшей моделью, более совершенной, но не одушевлённой и не одухотворённой. Финал дарит зрителям чистый катарсис: самоликвидация Терминатора воспринимается нами как жертвенная смерть живого и родного существа, доброго гения сказки. В каждом персонаже подчёркнута именно его человечность: тело Кайла Риза покрыто шрамами, на молодом лице Сары – глубокие морщины. Ровен и гладок в первом фильме лишь киборг. У него идеальная фигура, стильная экипировка. Напротив, солдат из будущего – девственный паренёк, худой, мешковатый в своём безразмерном плаще со склада одежды. Он родился в мировой войне, но умеет любить. Лик Терминатора долю секунды кажется живым, однако уже через мгновение на нас неотрывно смотрит убийца с телом греческого бога и очами стальной мумии. В свете уличных фонарей серебрятся капельки пота на приживлённой коже. За чёрными очками, точно прицел, теплится красный огонёк. Это иконический образ кино 80-х, наделённый своеобразной древней красотой. Когда Терминатор лишается глаза, его сущность рукотворного «горгонейона» обнажается. Только вездесущие вестники смерти и тления – мухи – не боятся пришельца. От Германа Мелвилла, автора «Моби Дика», до современных блокбастеров с их поэтикой разрушения торжествует американский Милленаризм. Камерон наследует атмосферу «конца», но не концепцию супергероя. Вспомним его борцов со стихией: тоненький, «девочковый» Лео в «Титанике», хрупкий солдат Риз, постаревший и съёжившийся Арни – усталые, обречённые мальчики и мужи. Другое дело – боевая подруга. Поначалу женский персонаж слаб и беспомощен, но в фигуре, осанке, выражении лица есть скрытая сила духа. Обнаружив её в себе, героиня способна ретранслировать эту энергию. Энергичная и мускулистая Линда Гамильтон, пышнотелая викторианская барышня Кейт Уинслет, сухопарая амазонка Сигурни Уивер спасают себя, весь мир; тянут на своих плечах мужчину-защитника, который выполняет отведённую ему роль медиатора и погибает. Гостей из будущего встречают мусорщики, бомжи и банды панков с ножиками. Мир скукоживается до окраины, где гуляет ветер, из-за каждого угла крадётся темнота, слышится вой полицейских сирен. В этот час люди прячутся или, наоборот, скучиваются в кафе, на танцполах. Но вооружённый Глаз проникает в любое человеческое прибежище, в тайные уголки и публичные зоны. «Будет буря!» – пророчит мексиканский мальчишка о космосе и социуме. Последний кадр первого «Терминатора» – тревожный пейзаж. Из-за гор нависают мглистые тучи, над саванной жёлтыми клубами движется пыль, и мы летим навстречу буре, за горизонт. |